Сегодня, 16 мая, в день рождения Ольги Федоровны Берггольц, мне хотелось бы рассказать о ней со слов Людмилы Ивановны Кузьминой – филолога-русиста, сотрудника Пушкинского Дома.

Она неоднократно бывала в доме Ольги Федоровны, много беседовала с ней, в том числе о передаче архива в Пушкинский Дом.

Мои разговоры с филологом, длившиеся часами, записаны на диктофон, переведены на бумагу. И сегодня это ценный материал, хранящийся в моем архиве.

Ольга Федоровна Берггольц произвела на мою собеседницу самое яркое впечатление. Это была поэтесса после Ахматовой и Цветаевой – следующая. Самое досадное, что лучшие ее произведения знали только в “самиздате”, однако каким-то образом эти стихи доходили до Пушкинского Дома.

На собранье целый день сидела,

То голосовала, то лгала.

Как я от тоски не поседела,

Как я от стыда не померла.

Долго с улиц я не уходила,

Только там собою и была.

В подворотне с дворником курила,

Водку в забегаловке пила.

В той пивнушке двое инвалидов,

В сорок третьем брали Красный Бор,

Рассказали про свои обиды,

Вот был настоящий разговор…

Рассказы Кузьминой проходили задолго до полной публикации написанного поэтессой, в том числе – в прозе. Сегодня Берггольц была бы довольна обилием книг, выходящих под ее фамилией. Однако имелись некоторые вопросы, остававшиеся длительное время неразрешенными.

Тяжкая история была с опубликованием ее автобиографии. Уже после ухода Ольги Федоровны ее сестра буквально сражалась за то, чтобы не дать Пушкинскому Дому опубликовать автобиографию – большую, целую тетрадь в клеточку, написанную на 15-й линии Васильевского острова, в известном неврологическом учреждении по просьбе врача Шрайберга. По словам Людмилы Ивановны, Пушкинский Дом купил у него эту рукопись. Надо было издать автобиографию, чтобы, наконец, разделаться с молвой, которая все время обвиняла Ольгу Федоровну в любви к алкоголю. Следовало показать, что причины этого явления были не только личного плана, но и социальные. Но издать не удалось, потому что родственники заявили свое право.

Разговор между поэтессой и сотрудницей Пушкинского Дома постоянно возвращался к архиву.

Вот фрагмент рассказа Людмилы Ивановны: “Я пришла, а она нервно ходила по комнате, ставила какие-то пластинки “на костях”, как они тогда назывались – запись на рентгеновских снимках. Очень смеялась над этим. А потом вдруг ставила Бетховена.

Я видела, что она маялась. Она только что разошлась со своим последним мужем Макагоненко, который нашел другую женщину.

Я стала ее утешать, но так, по-бабьи:

– Вы же молодая, известная поэтесса, что Вы так страдаете… Вам надо немножко успокоиться, разгладить морщинки. Еще хвост за Вами будет.

Она, гордо повернувшись ко мне, ответила: “Был хвост – Саша Твардовский, Назым Хикмет, Юрий Герман…”

Ожидание выхода книги Кузьминой “Записки архивиста” затянулось, а когда она появилась, Людмила Ивановна позвонила и сообщила: “Книга вышла. Приезжайте, но захватите диктофон. Хочу рассказать, что выбросили”.

Этот сборник не укладывается в какой-либо жанр. Книгу нельзя назвать воспоминаниями, поскольку она включает неопубликованные рукописи известных российских писателей, в определенных условиях они перевешивают авторское повествование. В то же время в основу небольшого сборника положены личные впечатления русиста, которые волею счастливой судьбы на протяжении ряда лет пополняли ее знания, и как основное – происходило формирование фондов Пушкинского Дома.

В книге есть материалы о С. С. Гейченко, В. Ф. Тендрякове, М. А. Дудине, Ф. А. Абрамове, В. А. Солоухине, В. В. Конецком.

Как-то Людмила Ивановна не без гордости сообщила, что первой держала в руках рукописи произведений Платонова “Чевенгур” и “Котлован”. И первая читала эти произведения, когда привезла их в Пушкинский Дом. Однако судьба архива Берггольц так и не разрешилась. То она хотела отдать его в Публичную библиотеку (ныне – РНБ), то в Пушкинский Дом. А главное – она беспокоилась за свой дневник. По словам литературоведа, “этот дневник она, конспиратор, зашила в свое кресло, на котором сидела за письменным столом. И сразу же туда обратились пришедшие сотрудники милиции”.

Людмила Ивановна не знала, куда делся этот дневник.

Сегодня все встало на свои места: опубликована книга “Ольга. Запретный дневник”, опубликовано стихотворение, фрагмент которого приводится в начале статьи и переданного мне Людмилой Ивановной на бумаге серого цвета, пришедшего к ней более 50 лет назад. Есть небольшая книжка поэтессы, вышедшая в 1946 году. Но главное – появилась итоговая книга Людмилы Ивановны Кузьминой “Записки архивиста”, где есть статья об Ольге Берггольц, а на внутренней стороне обложки – автограф: “Книгочею и книголюбу Александру Александровичу с пожеланием успехов в его благородном деле. 21.12.08. Л. Кузьмина”.

Книга Л. И. Кузьминой имеется в Тосненской районной библиотеке.

Александр Тетерин