В 1941-м Ольге Александровне Ивановой было четыре года. В семье, кроме нее, было еще трое детей, а жили они в Тосно на Балашовке. Отец работал на железной дороге, мама занималась хозяйством. Свой надел земли, корова, огород – все как у многих тогда. Довоенное детство было счастливым. Но все оборвала война…

– Когда 22 июня объявили, что война началась, отец был на покосе, что за большим мостом, – рассказывала Ольга Александровна. – Вернувшись домой и услышав сообщение Молотова, он собрал вещички, поцеловал нас и отправился в военкомат. А на следующий день, 23 июня, мы уже провожали его на фронт… Собрались все у старого горисполкома. И происходило тогда все так, как показывали в картине “Летят журавли”. Когда я смотрела этот фильм, мне казалось, что все это было в Тосно. Всех мобилизованных построили и строем отправили к железнодорожному вокзалу. Толпа провожающих двинулась за ними. Поезд уже отходил, а мы все продолжали бежать, пока последний вагон не скрылся из виду…

В августе 1941-го

Ольга Александровна вспоминала и вспоминала… Удивительно, что эти тяжелые воспоминания не стали поводом для уныния. Напротив, она охотно делилась с нами пережитым, вспоминая мельчайшие детали:

– Хорошо помню 18 августа. За нашим домом мама доила корову. Я рядом была. Мимо пробегал наш солдат с винтовкой, спросил ее, как пробежать в сторону Нурмы, и потом сразу скрылся в лесу. Не успела мама подоить корову, как услышала за собой немецкую речь. Немцы вошли в Тосно… Мы испугались и спрятались в лес. Забрали с собой корову – она нас тогда и согревала по ночам, от нее тепло шло. Вырыли окопы и две недели там прятались. Но скоро все съестное, что при нас было, закончилось. Есть было нечего, и мы вернулись обратно. Немцы уже вселились в наши дома и вовсю хозяйничали. Уводили коров, резали кур, грабили и забирали с собой все, что могли. Нас с семьей выселили в холодный коридор. Сами заняли нашу комнату, сделали там двухъярусные нары. Здесь жили солдаты. Офицеры поселились в хороших, благоустроенных домах по улице Ленина. Там, где сейчас отель “Тосно”, был немецкий госпиталь. Церковь тогда работала, мы могли прийти и помолиться. Мы, дети, жили в постоянном страхе, повзрослели сразу – детства у нас уже не было…

Латвия, Литва

– Вспоминаю, как мы убирали картошку в сентябре, – продолжала Ольга Александровна. –  И тут увидели Ивана Планина, соседа нашего, он партизанил тогда. Взял он у нас мешок картошки – и побежал к дому. Бабушка Дуня за ним. Офицера немецкого тогда не было – на службе был. “Тетя Дуня, – попросил Иван, – спрячь меня на два дня”. И спрятала она его так, что постоялец и не заметил. В картошку! Но кто-то донес на нее в гестапо, и бабушку увели к банку – там тогда расстреливали. Наш постоялец, немецкий офицер, на мотоцикле поехал туда и приказал вернуть бабушку домой. Оставил жить, чтобы она прислужничала ему, готовила, стирала…

В сорок третьем нас увезли в Латвию. По приезду поселили в волость Грауда. Рядом с нами находилось много тосненских. Нас у мамы четверо тогда было – сестры Зина, Люся, я и еще самый маленький брат, Гена. Мама все время работала: ухаживала за скотом, доила коров, работала в поле. Мы, дети, пасли коров – у хозяев было сорок голов скота. Потом нас отправили в Литву, в район Клайпеды. Поселили в лесу, в бараках. Мать и сестер погнали рыть противотанковые рвы. Меня и Гену оставляли в лагере.

Через какое-то время нас поселили в сарае, где хранились сено и солома. Утром всех выгоняли, выстраивали. Затем немцы вилами протыкали солому, чтобы убедиться, что там никто не остался. И строем уводили на работу.

И самолет со звездами

Осень сорок четвертого. Советская армия наступала, снаряды рвались все ближе. Это тоже отчетливо помнит наша героиня:

– В лагере началась паника. Немцы бросились бежать, забирали коров с пастбища. Шел бой, а мы все равно пошли искать наших. И встретили! Какая это была встреча! Нас обнимали, маленьких подбрасывали вверх! Над нами летал наш самолет – на крыльях были отчетливо видны красные звезды. Мы, дети, кричали, радовались, махали руками. А хозяева наши разбежались в панике.

В начале года, в сорок пятом, мы уже были в Тосно. К тому времени в нашем доме жила другая семья. Но нас признали законными хозяевами и восстановили в правах на дом.

И отец вернулся вернулся с войны – его комиссовали по ранению: осколком ему повредило руку, и она так и осталась висеть на сухожилии. После войны у нас родилась еще одна сестра, Ниночка. Надо было кормить большое семейство. И отец устроился работать на Пискаревское кладбище. Папы не стало в 1963 году…

Смотришь – душа радуется

И вот она настала, долгожданная Победа! В День Победы все пели и танцевали прямо на улицах. Радость была беспредельная! А 1 сентября маленькая Оля пошла в первый класс, в белую школу.

– Света в Тосно ни на улице, ни в домах не было, – вспоминала Ольга Александровна. –  Использовали керосиновые лампы. В классе топили круглую печку. Мы, дети, во всем помогали взрослым: зимой возили на больших санях в бочке воду, ходили в лес за дровами – сушняком, летом носили воду на коромысле и работали в огороде. Тяжело тогда жили. Мы все были истощены, постоянно хотелось есть. Но мы были счастливы: война закончилась!

А наш Тосно сейчас очень изменился. Было время, когда здесь держали до двухсот пятидесяти коров. Я даже знаю, когда в Тосно не стало последней коровушки – это был 2019 год. Все стало расстраиваться с восьмидесятого года, теперь это настоящий город – чистый, благоустроенный. По весне у нас в Тосно цветет сирень, она тут повсюду, как и в прежние годы. Смотришь – душа радуется!

Подготовила Светлана Чистякова

Фото: Евгений Асташенков