В год 80-летия Победы в Великой Отечественной войне мы листаем страницы старых подшивок газеты “Тосненский вестник” и вспоминаем героев своих многочисленных публикаций – жителей нашего Тосненского района, которые вместе со всей страной, не жалея сил, сражались за Родину и победили.
Сродни большому ордену
Анатолий Титович Маркин был из тех, кто в 44-м освобождал наш Тосненский район от немецко-фашистских захватчиков. После войны жил в Красном Бору, а родом он со Смоленщины.
В шестом классе Толя завершил свое образование и сразу же пошел учеником слесаря на льнокомбинат в Смоленске. А осенью 41-го он должен был пойти на действительную службу в армию. Но война сократила эти сроки.
Уже 23 июня 1941 года в городе была объявлена воздушная тревога. Но фашистские самолеты, отбомбив Минск, до Смоленска не долетели. В каждом дворе буквально за ночь появились окопчики, щели и даже блиндажи. Враг приближался к стенам древнего города.
Мобилизационные пункты работали круглосуточно. Не дождавшись повестки, Анатолий пошел за ней сам. На сборы ему дали ровно два часа и повезли на восток, …а в Молотове (нынешняя Пермь) его определили в учебный полк связи. Полгода изучал радиопередающую аппаратуру, азбуку Морзе, а в итоге пришлось все четыре года войны таскать на себе катушку с телефонным проводом…
В конце 41-го Маркин был уже на Волховском фронте. В первый же день погиб его напарник, с которым они восстанавливали связь. …Взял из его мертвых рук провод, соединил со своим и доложил о случившемся командиру. Хотел было погибшего с собой потащить, да тут же получил нагоняй, что, мол, это не его дело.
По первости Маркин шарахался от каждого взрыва и от свиста пули. Потом понял: раз пуля или осколок пролетели мимо, значит, не его они. Свою смерть не слышат – на войне она приходит внезапно. А потому бояться чего-либо перестал вовсе. И чуть было не поплатился за это жизнью.
Как обычно, был послан на обрыв. Вокруг мины рвутся, снайперы постреливают (а они на связистов настоящую охоту устраивали), сидит себе провод зачищает, и вдруг удар в спину под левую лопатку. Сначала и не понял, что произошло, так как больно не было. Только что-то горячее разлилось по всей спине. Окликнул напарника. Тот подбежал, помог снять фуфайку, а под ней вся нательная рубашка в крови. “Извини, браток, – стушевался напарник, – приказ ты знаешь. Выбирайся в санчасть сам”. А приказ был таким, что связист во время восстановления связи не имел права отвлекаться на что-либо другое, даже если рядом умирает твой товарищ.
…Как Маркин попал в санчасть, не помнил. Шел, полз по снегу, терял сознание, опять полз. …В Сясьстроевском госпитале провалялся целый месяц. Выписали – и опять на фронт, в свою родную 177-ю стрелковую дивизию, в 555-й отдельный батальон связи. Рана-то зажила, а вот рука с тех пор слушаться стала плохо.
…Фронты готовились к прорыву блокады. В один из дней все небо в направлении Ленинграда озарилось ярким светом, воздух наполнился гулом. Прозвучал сигнал к наступлению и волховчанам. И противник дрогнул. Под Малуксой все болото было покрыто трупами немецких и русских солдат. Во вражеские окопы безоружные связисты врывались одними из первых. Рядом шла рукопашная, а ты не имел права отвлекаться или помочь своему одолеть фашиста – связь любой ценой. Таковы были правила и приказ.
В январе 44-го вышли к Любани. Короткий бой, и вот уже красный флаг трепещется на ветру над городом. В красноармейской книжке рядового Маркина появилась первая благодарность от Верховного Главнокомандующего.
Когда враг был отброшен от стен Ленинграда на достаточное расстояние, батальон связи перебросили на Карельский перешеек. А потом была Прибалтика. Вот где много погибло связистов. Причем не от немцев, а от местных националистов, так называемых “лесных братьев”. Перережут провод и ждут, когда прибежит связист. В плен не брали, после жестокой пытки убивали. К этому времени в войсках стала появляться радиосвязь. И десятикилограммовая катушка с кабелем и телефоном все больше становилась ненужной…
День Победы встретили в Латвии. А уже в сентябре этого года всех, в том числе и Маркина, демобилизовали. Домой, в свой сожженный Смоленск, Анатолий Маркин вернулся с одной-единственной медалью, но зато какой – “За отвагу”. Она была у солдат самой почитаемой боевой наградой. Она была как пропуск в мирную жизнь – значит, воевал честно, не трусил и не прятался за спины других. Эта маленькая медаль сродни большому ордену. А за что получил он ее, так и не понял. На войне было столько эпизодов сродни героическим, что на награды как-то не обращали внимания. На войне главное было выжить, не потеряв при этом к себе чувства уважения. У рядового Маркина в этом отношении совесть была чиста.