Сегодня в рубрике «Хранить и помнить» мы публикуем воспоминания Инны Ильиной, вошедшие в сборник «Вспоминая прошлое. Тосненцы о себе и своем времени», изданный в 2012 году Тосненской центральной районной библиотекой в рамках проекта для пожилых людей «Учиться никогда не поздно».
Танцы в Доме культуры
Мы, ребятишки, бегали смотреть, как разрушали колокольню у храма на проспекте Ленина. Огромный шар, раскачиваясь на канате, бил по бело-голубой красавице, она вздрагивала, роняя обломки кирпича, и через несколько дней рухнула. Вокруг лежали черные мраморные плиты с золотыми надписями. Не хватило ума переписать фамилии. Говорят, что эти плиты растащили под фундаменты домов. Щепками от гробов отапливали небольшую будку, где сидел сторож.
Сначала открыли Дом культуры прямо в непеределанном храме. Мы входили в очень узкий коридор, так как основная его часть была приспособлена под гардероб, раздевались и через небольшое фойе шли в танцевальный зал со сценой. В зале стояли две круглые печки, около них всегда жались девчонки. Слева был балкон, с которого показывали кино, туда можно было подниматься всем. Со временем в фойе открыли буфет, где продавали очень вкусный лимонад, дешевые конфеты, булочки, но я ни разу ничего не купила, так как не было денег.
На танцах никогда не было пьяных. Их не пускали, да и девчонки не шли с ними танцевать. Дружинники из молодежи знали свое дело. Следили за порядком, за длинными волосами, коками, брюками, неподобающими у парней, за длиной юбок у девчонок, степенью оголенности плеч. Если «нарушитель» тут же не каялся, то на следующих танцах его показывали в световой газете. Это были карикатуры с указанием фамилии, проецируемые на экран.
Танцевали мы под радиолу. Часто пластинки приносили из дома. Но бывал изредка и духовой оркестр, и инструментальный. Это был праздник!
У нас часто устраивали разные балы. Например, ситцевый бал: все обязаны были прийти только в ситцевых платьях. За лучшее награждали: это могла быть записная книжка, какая-нибудь игрушка и прочие пустячки, но радости было! Проводили балы на тему осени. Тут уж фантазия била через край. Нашивали яркие листья клена, плели венки из цветов, делали рябиновые бусы, у ребят из карманов торчали цветы. В зале было пестро, радостно и весело! Также устраивали тематические вечера о русских писателях. Конечно, только разрешенных цензурой. На наших танцах прививались правила поведения, уважительное отношение к женщине. На танцы ходили и взрослые до тридцати лет.
Наш любимый хор
В хоре Дома культуры я оказалась в 1954 году, когда пошла работать и учиться в вечерней школе. Руководила хором мне хорошо знакомая по урокам пения в школе Нелли Альфредовна Синашкина. Хрупкая, миловидная, с огромным концертным аккордеоном на худеньких плечах, она фанатично занималась с нами, не жалея времени и сил. Всегда очень выдержанная, она терпеливо разучивала какую-нибудь неподдающуюся музыкальную фразу. Мы ее обожали. Хор сначала был небольшой и только девичий. Но, когда наши выступления стали нравиться, к нам потянулись и парни. Создался хор из 76 человек, где парней было не менее тридцати. Как таким большим коллективом могла управлять наша Нелли, сама еще совсем молодая? Пели мы серьезные произведения из классики, русские народные и советские песни. Был ансамбль, были дуэты и, конечно, солисты. Из нашего хора вышло несколько профессионалов. Например, Герман Платонов, будущий композитор, директор Ульяновского ДК. Зал замирал, как от пения Орфея, от его «Маленького цветка». Алла Коренькова с голосом, заслуживающим большой сцены. «Соловей» Алябьева, «Две ласточки» Верстовского заставляли вытирать слезы даже хористок. Алла Планина – это поток льющегося серебра с ее песней про два сольди из репертуара Лолиты Торрес. «Я не знала, что тебе мешала», – и слезы катились по ее лицу, зал вздыхал, и многие женщины плакали. Зина Малиновская из очень бедной семьи с русскими песнями из репертуара Лидии Руслановой. «Валенки, валенки, не подшиты, стареньки», – несся со сцены низкий, грудной, красивый голос, и в зале притопывали, прихлопывали, настроение менялось с грустного на веселое.
С русскими народными песнями выходили Толя Никитин (чуть хромая), Слава Варламов, да и многие еще. Я пою: «Комара муха женила». Зал начинает смеяться, я не выдерживаю и тоже смеюсь. Нелли Альфредовна повторяет мелодию, я заканчиваю под бурные аплодисменты, зал мне прощает мой срыв. Я запевала в хоре «Ивушку», «Грушицу», пела с Валей Орловой частушки, пела в ансамбле, пела дуэтом с Аллой Планиной, и на областном смотре мы с ней получили значки лауреатов II степени. Как мы пели «Амурские волны» на три голоса с высокими подголосками! Казалось, что вода плещется на сцене. К каждому празднику обязательно разучивали что-нибудь интересное, постоянно проводились районные и областные (в Ленинграде) конкурсы. Без наград хор никогда не возвращался. Мы часто ездили выступать, но весь хор везти было сложно, поэтому для выездов была создана агитбригада, которая ездила на поля, на фермы, на фабрики. Я тоже была в ней. На чем мы только не добирались по нашим дорогам! И на телеге, и на тракторе, и на грузовиках. Но нам было интересно и весело.
Особенно мы всем хором любили ездить в воинские части. Парни тогда служили по три-пять лет, а брали их в армию с девятнадцати лет. Принимали нас всегда на «браво», потом угощали гороховым супом, гречневой кашей с мясом и компотом. Солдат тогда не кормили перловкой, несмотря на трудное время. Потом были танцы.
Через много лет мы стали встречаться на дому у Нелли Альфредовны. За чаем пели наши песни, так же, по голосам. Собиралось нас человек до десяти. Решили отметить юбилей Нелли – семидесятилетие. Стали собирать старых участников всех лет. Получился внушительный хор. Пришли даже из танцевального кружка. Уже взрослые мужчины танцевали на сцене, как молодые. Хор, истосковавшийся по песне, так пел, что из зала стали кричать: «Вам надо возродиться!» Несколько человек из хора взялись за это дело. Администрация помогла, нашли помещение (кинотеатр «Космонавт»), первое выступление было в здании исполкома перед сотрудниками. Иван Филиппович Хабаров вручил цветы как благословение, потом выделил деньги на юбки. И запел наш хор, включая в репертуар песни и самой Нелли. Она по-прежнему не щадила себя, работала во всю силу, а здоровье уже было не то, что раньше. Репертуар был очень большой, песни пели сложные, появились солисты. Но, к глубокому нашему горю, в 2002 году нашего руководителя не стало. Из хора сразу ушли несколько человек.
Хор ветеранов существует и сейчас, но это уже другая история, из старого состава осталось человек восемь. В нашей памяти Нелли Альфредовна Синашкина осталась как человек, хранящий традиции высокой певческой культуры, как композитор, прекрасный аранжировщик и замечательная женщина!
«Сковородка» на Барыбина
Как не вспомнить наши любимые «сковородки», на которых прошла вся наша вечерняя молодая жизнь, начиная лет с четырнадцати. Это были места сбора молодежи на улицах для танцев. Моя «сковородка» находилась на том месте, где сейчас светофоры на пересечении шоссе Барыбина с проспектом Ленина. Здесь, ближе к шоссе у дома № 27 по проспекту Ленина стоял памятник С. М. Кирову в окружении персидской сирени. Он, улыбаясь, смотрел на нас. Рядом – скамейки, где сидели парочки. Молодежь начинала собираться часам к восьми вечера. Раздавались звуки гармони (это шел Юра Петров) или баяна, или аккордеона, подтягивались все желающие потанцевать, и это было почти ежедневно. Летом в платьях, туфлях, что похуже, даже в тапках, осенью – в резиновых сапогах, в плащах, пальто. Танцевали до заморозков, пока пальцы у гармонистов шевелились. Любили танго, вальс, фокстрот, краковяк, танец конькобежцев. Правила были, что и в ДК – с пьяными, да их и не было, не танцевали, парни так же вежливо подходили, с поклоном приглашали, под руку вели в круг. Милиция к нам даже не заглядывала, а машины не ездили. Никто из нас не употреблял косметику, лица были чистые, красивые. Девчонки никогда не боялись никакого насилия со стороны парней. Просто в голову не приходило бояться. Целомудрие соблюдали обе стороны.
Выросло наше поколение, мы обзавелись семьями. Наши дети находились уже в совсем других условиях, «сковородки» и «пятачки» исчезли. У меня в памяти навсегда остался этот перекресток, с толпой моих ровесников, с залихватской игрой гармони, с первыми поклонниками, курьезными случаями, о которых вспоминаю иногда со смехом, иногда с нежностью. Теперь у перехода, где стоял памятник Кирову и росла сирень, сделали красивую клумбу, у которой я часто стою, как на месте памяти моей юности.
Фото открытые источники
ВРЕЗКА
Инна Тимофеевна Ильина (1939–2017) родилась в деревне Костуя, с 1945 г. жила в Тосно.
Окончила в Ленинграде медицинское училище, химико-механический техникум и три курса Ленинград-ского государственного университета им. А. Жданова. Работала на режимных предприятиях, в объеди-нении «Пролетарский труд», Тосненской поликлинике, Колпинском ПТУ-108.
Пела в хоре ветеранов, была членом литературного объединения «Тосненская сторонка». Принимала активное участие в работе литературного клуба «Откровение» и во многих проектах Тосненской цен-тральной районной библиотеки. Печаталась в газете «Тосненский вестник», литературных сборниках, в 2005 году издала книгу стихов «Я люблю».
